Если письмо, то я бы хотел, чтобы оно стало мусором. Морским мусором, который старательно копит черная ольха на нашем песчаном берегу: волны выталкивают песок из под твёрдых, и гибких, круглых корней деревьев, и деревья стоят на корнях. Вместо песка вода заполняет корни камешками, раковинами, кусочками пластика и металла. Пусть там будет текст. Пусть он хрустит под ногами.
Люди-звери смогут найти его. Если им захочется, смогут прочитать. Они всё еще говорят на нашем языке. Люди-тюлени, люди-крачки, люди-медузы всё еще говорят на нашем языке, у них один язык. Они убрали из него все имена: имена людей, камней, имена неба и земель. Поэтому они говорят, но не думают. Избавившись от имен, они забывают своих мертвых сразу после того, как отдадут их людям-воронам и людям-крысам. Зная язык без имен, они не смогут понять мою просьбу (но я попрошу).
Люди-звери-детеныши смогут найти его. Скорее всего, они и найдут, им интереснее искать в корнях ольхи. Люди-звери-детеныши любят песчаный берег: там они пробуют поедать песок, солнце, чину, друг друга. Им нужно выяснить, чем питаются разные детеныши, сначала они не знают. Они не знают, нужно им летать или бегать, могут ли они видеть или помнить: всё это нужно понять. Потому что когда у людей-зверей, людей-птиц, людей-ящеров, людей-камней (все они спариваются друг с другом) вырождаются детёныши, никто не знает, что появилось, как нужно заботиться, нужно ли.
Среди возящихся на берегу людей-зверей-детенышей могут найтись те, кто отрастят нужные тела, нужные сознания, чтобы понять просьбу. Если успеют, расскажут другим.
Вот просьба.
Прежние, старые, жадные люди могли оставить хранилища, наверняка оставили. Там лежат имена. Имена сами по себе, разные вещи с именами, в некоторых будут тела людей с именами.
Пожалуйста, заберите из хранилищ все вещи. Принесите их на берег, пусть ими играют волны и люди-чайки. Принесите их в лес, пусть ими питаются корни и люди-почвы.
Пожалуйста, съешьте всех людей с именами. Я не смогу объяснить ту жадность, что мешала им отдать себя на съедение, заставляла их думать, что тела их, имена их, души их. Просто съешьте.
Пожалуйста, рассыпьте имена там, где светит солнце. Полуденное солнце, высокое, страшное. Оно обесцветит их, будет медленно сжигать их, пока не останется пыль.
Если вам захочется, люди-звери-детеныши, с вещами, именами и людьми-телами можно сначала поиграть, но немножко, а потом лучше сделайте то, что я прошу.
Не ешьте ольху!