В мае шестнадцатого года я провел неделю в Борской пойме. Прибыв с желанием смотреть на облака и листья, я скоро понял, что этот прием больше недействителен: рыбаки, кладмэны и охотники выглядели гораздо более уместными в этой дубраве, чем отрешенно-мечтательный художник. Чтобы стать участником ценоза, надо было включиться в какой-то функциональный цикл.

По плоскому лугу, заливаемому разливом Волги, крутилась узкая, быстрая, холодная речка с коричневой от суглинка водой. Еще были заболоченные низины. Между этими ожидаемыми сообществами был не самый привычный в наше время пастбищный дубовый лес. Широко отставленные большие раскидистые деревья, между ними красивая мягкая трава с цветами. Такая просторная роща в западной культуре связана с образом родительной, могучей и спокойной природы, хотя устойчиво существовать она может только при выпасе в ней скота и сборе валежника. А еще недавний низовой пожар: вместо дерна под ногами хрустел черные палочки. Были разрушены и луговой, и лесной травяные покровы: на пролужинах между деревьями смешивались ландыши и ирисы.

Ирисы включались со мной в выполнение. В том числе и прошлогодний сухостой — я приносил для их раскрытых семенных коробочек воду из реки.

~~

Можно сравнить два типа надежности: растений и технических сборок.

Надежность растений раскрывает себя через посев. Необходимо выполнить несколько самых общих условий (температура, влажность, субстрат, свет, режим) чтобы семена стали активны (иногда после многих лет неподвижности) и занялись ростом и формированием тела. Их самостоятельность удивляет и немного обижает. Им не нужны забота и внимание, им достаточно приемлемых диапазонов значимых параметров среды. Если допущена ошибка в обеспечении этих диапазонов, то и катастрофа молодых сеянцев будет самостоятельным процессом: вовсе не обязательно получится в него вмешаться чтобы исправить ошибку. Исправить здесь означает пересеять, начать заново.

В технических сборках нужно отладить каждое звено, каждое действие. Если есть частицы, которые этого не требуют, то только потому, что они уже были отлажены и настроены в другом месте другими руками. Из таких надежных частиц собираются надежные сборки, из них еще более крупные надежные сборки и так далее, до тех пор когда масштаб надежности не начинает выглядеть чудесным. Но это не чудо, это пирамида сотен маленьких, простых надежностей. Погрузившись в их ансамбль можно исправить очень, очень многие ошибки – конечно, ценой фрустрирующих часов поиска помутнения в логике или выполнении структур и функций. Эти часы наполнены глухим, упрямым раздражением, вниманием, заботой.

~~

Что угодно можно соединить с чем угодно в одной работающей очерченности: вопрос только в количестве переходных (переводящих) узлов. На блошиных рынках штуки, управляющие водой, валяются кучами рядом со штуками, управляющими электричеством, рядом с кучами штук, управляющими штуками, управляющими электричеством. Алиэкспресс доставляет по всей планете любые узлы средних и низких уровней соединительности. И низкий уровень здесь означает наиболее широкий спектр возможностей коммутации.

Эта туманная, рассредоточенная соединительность просачивается в жилые массивы городов, конденсируясь в детских кружках робототехники на первых этажах башен. Зачем детям, живущим в сложно работающем пространстве между тяжеловесной городской инфраструктурой и тотально-невесомой средой гаджета еще и возня с микроконтроллерами? Сможет ли она подготовить их к жизни в техносфере, которая ведет себя как независимо-надежная, подражающая надежности леса, а не машинного узла? И скрывающей свою хрупкую и гигантскую соединенность, свою старательно обслуживаемую ненадежность?

Устаревшее удовольствие возни с велосипедом: примотать проволокой, потом изолентой, потом еще проволокой, потом еще изолентой (но все равно отвалится).

~~

Как соединенность становится запутанностью?

У функционального цикла есть разрешающая способность. Размерность восприятия: 1/18 секунды у людей (для зрения, слуха, прикосновения), 1/30 у бойцовой рыбки, 1/3 у виноградной улитки. Эта размерность задает временное измерение наших миров, определяет существование тех или иных возможностей, восприятий, действий, вещей.

Можно определить параметры среды, при которых удастся запутанность воды, программы, нежности, тревоги, конструкции, упрямости. Можно определить цену этой запутанности (модуль среды): что станет невозможным. Получится ли в сборку поилки включить злость, если кто-нибудь (что почти неизбежно) своей неуклюжестью разрушит её связность?

~~

В одной старой теории физиологии растений она понималась как процесс фильтрации. Вектор фильтрации поступающих из среды веществ был направлен от кончиков корней к органам размножения, и каждый новый «ярус» органов своей всё более изящной формой и функцией был обязан фильтрации, проделанной предыдущим ярусом.

Жидкий, текучий образ этой физиологии находился в контрасте с распространенной тогда (под влиянием первых успехов органической химии) идеей метаболизма как горения (окисления).

Затем эти два подхода были соединены в метафоре метаболизма как стоячей волны огня.

Всё это старые и подозрительные украшения, из которых, на самом деле, стоит вывести и присвоить только одну позицию: тела (и среды) определяются не формой, а метаболизмом.